У Келсона вырвался возглас удивления — он узнал что это такое, когда Морган протянул к нему руку.
— Ты знаешь это кольцо, мой принц? Не прикасайся к нему: ты пока не защищен.
Келсон тихо выдохнул и отдернул руку. В его глазах зажегся благоговейный трепещущийся огонек.
— Это кольцо Огня, символ могущества моего отца. Где ты его взял?
— Брион передал его мне на хранение, когда я уезжал в Кардосу, — ответил Морган, поворачивая руку, чтобы полюбоваться игрой камней.
— Можно мне? — спросил Дункан, доставая шелковый платок из рукава и протягивая руку к кольцу.
Обернув шелком пальцы, Дункан осторожно взял кольцо из протянутой руки Моргана и поднес ближе к огню. Он поворачивал его — и яркие лучи, отраженные гранями, падали на трех мужчин и на обитые гобеленами стены.
Дункан внимательно рассмотрел кольцо и положил в центр стола, оставив лежать в складках белого шелка.
— Это подлинный камень, — сказал он с облегчением, — я ощущаю остатки могущества в нем. Печать у тебя?
Морган кивнул и стал снимать перчатки.
— Боюсь, что возвращаться придется вам одному, Дункан. Я не могу приблизиться к алтарю, когда вокруг кишат шпионы Джеханы, — он снял с пальца кольцо с печаткой.
Келсон наклонился, чтобы рассмотреть его.
— Зеленый Грифон — это старый герб Корвина, да, Морган?
— Верно, — согласился Морган. — Брион сделал его очень давно. И так как это герб моей матери, он решил, что это наиболее подходящая вещь, чтобы использовать ее в качестве ключа к своему могуществу.
— Он обратился к Дункану:
— Я настрою его на вас. Вы готовы?
— А он… — Дункан кивком головы показал на Келсона.
Морган посмотрел на мальчика, а потом снова на кузена, и легкая улыбка промелькнула по его лицу.
— Думаю, все будет нормально. Он пока ничего не подозревает, но все равно скоро узнает обо всем. Полагаю, он сохранит нашу тайну.
— Ну, хорошо, — Дункан кивнул, а затем с улыбкой обратился к Келсону: — В этом нет ничего таинственного, Келсон. Этот Грифон, если его определенным образом активизировать, откроет потайную камеру в алтаре. Много лет тому назад твой отец настроил его на Аларика, чтобы, когда придет время, он мог передать то, что лежит в тайнике, тебе. Ты видишь, Грифон светится, когда Аларик держит его. Это происходит потому, что Грифон настроен на него. Если же им попытается воспользоваться тот, кто не настроен на него, — ты или я, например, он не сработает, — он повернулся к Моргану, хотя продолжал говорить для Келсона. — Должен добавить, что только некоторые из людей могут быть настроены на него, в том числе я и Аларик.
Прежде чем смысл этих слов мог быть понят Келсоном, Морган положил Грифона между собой и Дунканом.
— Ты готов?
Дункан кивнул, и они оба начали концентрироваться на Грифоне, лежащем в центре стола.
Онемев от изумления, Келсон наблюдал, как они сначала всматривались в кольцо, а затем медленно закрыли глаза. Наступила тишина, в которой слышалось только хриплое дыхание Келсона. Рука Дункана медленно потянулась к кольцу и когда она приблизилась к нему, между ними проскочила искра. Все еще не открывая глаз, Дункан взял кольцо в руку. Затем они оба открыли глаза. Грифон светился в руке Дункана.
— Он светится, — прошептал Келсон. Его слова были скорее вопросом, чем утверждением.
— Конечно, — ответил Дункан. — Возьми его в руки и посмотри сам.
Келсон осторожно протянул руку и слегка вздрогнул, когда кольцо опустилось на ладонь: прикосновение вызвало ощущение холода, хотя кольцо было не холоднее человеческого тела. Он взглянул на Грифона и быстро положил кольцо на стол.
— Он не светится! Я что-то сделал с ним?
Дункан щелкнул пальцами и засмеялся.
— Нет, я просто забыл! Ты же не настроен на него, — он снова взял кольцо и поднес его к глазам Келсона. Мальчик увидел слабое свечение и радостно улыбнулся.
Дункан встал на ноги, подбросил кольцо в воздух, ловко подхватил его на лету.
— Я скоро вернусь.
Келсон с благоговейным трепетом смотрел вслед уходящему священнику, а затем повернулся к Моргану.
— Морган, я не ослышался? Дункан — Дерини? Вы же родственники по матери, а не по отцу.
— И по отцу, и по матери. Мы дальние родственники и по отцовской линии. К тому же, наши матери — сестры. Конечно, это должно храниться в тайне: кровь Дерини в жилах Дункана помешает его продвижению по церковной служебной лестнице. Есть еще среди нас те, кто помнит жестокие преследования и избиения Дерини сто лет назад. Память о тех годах жива и сегодня.
— Но ты-то не боишься, что люди знают, что ты Дерини, — сказал Келсон.
— Я исключение, как ты знаешь, мой принц, — ответил Морган. — Для большинства считаться Дерини означает отказ от будущего. Поэтому многие из наших скрывают свое происхождение и не желают показывать свое могущество и использовать его даже для добрых дел, — он печально склонил голову. — Тут возникает основной конфликт: с одной стороны, желание использовать свои прирожденные способности, а с другой, — риск подвергнуться обвинениям со стороны церкви и государства.
— И ты сделал свой выбор, — сказал Келсон.
— Да. Я с самого начала решил использовать свой дар открыто и послал к черту все предосторожности и страх. И мне чрезвычайно повезло, что твой отец взял меня под свою защиту и покровительствовал до тех пор, пока я не стал способен заботиться о себе сам, — он взглянул на руку. — Хотя мне помогает только половина моей крови — та, что принадлежит Дерини.
— А Дункан? — спокойно спросил Келсон.
Морган засмеялся.
— Дункан избрал другой путь. Он стал священником.
Дункан остановился у двери, чтобы заглянуть в глазок и посмотреть, что происходит в храме. Интересно, подумал он, предполагали ли строители храма, что этот глазок будет использоваться для шпионажа. Наверняка, они не имели этого в виду, когда устанавливали глазок, но Дункан решил, что они не будут возражать, если он посмотрит, чтобы оценить обстановку.
Он видел почти весь храм — от задних рядов кресел до передних, от левого придела до правого. И то, что он увидел, подтвердило его опасения: его задача не так проста, как он в душе надеялся.
Королевские охранники, вместе с теми двумя, что следили за ним в течение двух последних недель, были здесь. Они были членами личной охраны королевы и наверняка подозревали его в чем-то и следили за ним, хотя он был уверен, что не сделал никаких ошибок и не возбудил в них подозрения. В их глазах он должен был оставаться личным духовником Келсона и кузеном Моргана. Но кто их знает…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
